Боссинг — особая разновидность моббинга. В случае боссинга за кулисами интриг, связанных с травлей людей, стоит ни кто иной как сам «босс» — руководитель коллектива, который, казалось бы, должен наоборот способствовать созданию здоровой психологической атмосферы в своей «команде».
Буллинг (от англ. bully – хулиган, драчун, насильник) – психологический террор, избиение, травля одного человека другим.
Виктимность (от английского слова victim – жертва) — признание насилия нормой, когда жертва начинает идентифицировать себя с агрессором (психологический феномен Стокгольмского синдрома).
Кибермоббинг — это термин, пришедший из английского языка (от англ. Cyber-Mobbing), также Интернет-моббинг (Internet-mobbing), кибербуллинг (Cyberbullying), под которым понимают намеренные оскорбления, угрозы, диффамации и сообщение другим компрометирующих данных с помощью современных средств коммуникации, как правило, в течение продолжительного периода времени.
Моббинг (от англ. mob — толпа) — форма психологического насилия в виде травли члена коллектива группой лиц.
Лица, совершающие данные хулиганские действия, которых часто называют «Булли» или «Мобберы», действуют анонимно, так что жертва не знает, от кого проистекают агрессивные действия.
Харассмент (калька с английского слова harassment) —притеснять, приставать, преследовать.
Дарья Невская
Мы против того, чтобы бездумно заполнять русскую речь «варваризмами» – иностранными словами. Но почему же тогда мы предлагаем употреблять заимствования «моббинг», «буллинг», «боссинг», «кибермоббинг» вместо того, чтобы поменять их на хорошо знакомые русскому человеку слова «гонение», «травля», «преследование», «преследование со стороны начальства», «преследование и травля в интернете»? Дело в том, что «моббинг» и «буллинг» — это термины, которые используются, в том числе, и в юридической практике. «Моббинг» в Европе и в некоторых американских штатах – это уже «статья» для «мобберов». А слова «травля» и «гонение» имеют эмоциональную окраску. Их даже можно назвать словами-символами русской культуры — они не выходят из употребления веками, не устаревают и не уступают дорогу своим иностранным аналогам. В их многовековой устойчивости кроется одна из причин «виктимности» русского сознания. Но при этом они не являются терминами или понятиями и не влекут за собой никаких, предусмотренных законом, последствий для мучителей и преследователей.
«Моббинг» — известное во всем мире понятие, обозначающее широко распространенный социальный феномен, который имеет устойчивые признаки и стереотипные способы воздействия на «жертву». В некоторых странах «моббинг» входит в число административных правонарушений, а жертв «моббинг» защищают лучшие адвокаты, поскольку установить факт «моббинга» очень не просто. Если работник докажет в суде, что подвергался моббингу или буллингу со стороны коллектива, работодателя или коллеги, то его мучителям грозит наказание – от денежного штрафа до увольнения.
В Европе и в США профилактике моббинга уделяется очень большое внимание. Я впервые услышала слово «моббинг» два года назад, когда из Германии вернулась моя студентка и рассказала, что ее поразило широкое распространение в обществе нового для нее понятия – «моббинг». Она встречала это слово повсюду – в институте, в печатных и электронных СМИ, в рекламе, в социальных сетях. И в подтверждение ее слов немецкие поисковые системы выдали нам прекрасный «урожай» психологических сайтов с горячими линиями для оказания помощи жертвам моббинга (например,http://mobbing-schluss-damit.de/).
Я тогда объяснила это особое внимание немцев к моббингу тем, что оно обусловлено большим количеством эмигрантов и делением страны на «социалистическую» – восточную Германию и «капиталистическую» – западную. Известно, что «западных» немцев считают «чужаками» на востоке страны, а «восточных» – на западе. Но и те и другие подходят под стереотипы гонения, обозначенные в книге Рене Жерара «Козел отпущения» (см. Книги). Часто восточные немцы для западных (и наоборот) – не совсем «свои», но и не совсем «чужаки», они просто пытаются утвердиться/закрепиться в профессии на «чужой» территории и составляют конкуренцию тем, кто живет на этих землях искони. Я тогда подумала, что этот социальный феномен, характерен только для Германии. Но тогда почему для его обозначения используют слово английского происхождения? Я позвонила в Норвегию своей родственнице, чтобы убедиться в том, что и на родине троллей (тех еще – чудесно-волшебных) слышали слово «моббинг». Оказалось, что ей и ее маленькому сыну были хорошо знакомы, как само понятие, так и социальное явление, им обозначаемое. Дело в том, что родители и школьник накануне нового ученого года подписывают с администрацией школы трехсторонний договор, в котором все стороны предупреждаются о том, что за насилие и преследование в любой форме (моббинг/буллинг) виновник будет наказан по закону уже за первый инцидент (в Швеции также существует эта практика и антимоббинговый закон).
Если в таких социально благополучных странах Европы о моббинге узнают уже с колыбели, свидетельствует ли это о масштабе и опасности самого феномена? Да, безусловно. С середины 1990-х годов вдруг всем стало понятно, что речь идет не о единичных случаях гонений и травли на рабочем месте, а об эпидемии под названием «моббинг», которая грозит перерасти в социальную пандемию. Доктор Харви Хорнштайн, профессор педагогического колледжа Колумбийского университета, работающий в области социальной психологии организации, в своей книге «Жестокие начальники и их жертвы» («Brutal Bosses and Their Prey») подсчитал, что 20 миллионов американцев сталкиваются с плохим обращением на работе каждый день, и впору говорить об эпидемии. Не лучше обстоит дело и с ситуацией в Великобритании. Еще в 1996 году Institute of Personnel and Development (IPD) опубликовал первые результаты опроса по буллингу. Каждый восьмой британский служащий, а это около трех миллионов человек, был жертвой издевательств на рабочем месте. Более половины из опрошенных заявили о том, что буллинг является повседневной практикой в их компании. В 1998 году уже каждый шестой британский работник считал себя жертвой буллинга. По результатам исследования Стаффордширского Университета 53 % британских служащих (приблизительно 14 миллионов человек) пострадали на работе от буллинга в течение срока трудовой деятельности. По оценкам исследователя буллинга Тима Филда, буллинг обходится Великобритании ежегодно в тридцать миллиардов евро.
Вот почему явлениями под названием «моббинг»/«буллинг» с середины 1990-х заинтересовались специалисты – юристы, психологи, социологи, ученые, журналисты. Стали появляться публикации в научных журналах, было написано несколько книг, создано несколько десятков сайтов и форумов, на которых люди, подвергшиеся нападкам или предполагающие, что их начали травить, смогли найти ответы на свои вопросы, психологическую поддержку и юридическую помощь (например, в США такой сайт: http://www.mobbing-usa.com/). Совершенно очевидно, что процесс глобализации отразился и на употреблении слов, объединяющих людей во всем мире. Нас, к счастью, объединяет – интернет – слово и сам способ коммуникации. Но, нас всех, к сожалению, объединяет и моббинг — понятие и социальное явление, попирающее права личности и чувство собственного достоинства. Употребляя слова «моббинг»и «буллинг» в речи, мы словно становимся под знамена всего прогрессивного человечества, борющегося с этим позорным проявлением в нас животного инстинкта – гнать и всем стадом нападать на слабых /сильных/других. Но многие ли носители русского языка используют в речи это слово и готовы влиться в ряды антимобберов всего мира?
Два года назад, когда я впервые услышала от своей студентки это слово, я набрала «моббинг» русскими буквами в поисковой строке браузера. Каково же было мое удивление, когда интернет выдал мне две-три позиции! Я нашла в блогосфере все эти вопиющие случаи эмоционального, а иногда и физического насилия, которые жертвы или, вернее, свидетели гонений ни разу не определили как «моббинг», «буллинг», «киббермоббинг». Как же так? Само явление имеет место и цветет пышным цветом на просторах бывшего СССР, а понятия, его определяющего нет, как и нет соответствующей статьи закона? В социальных сетях и сегодня чаще всего используется слово «травля», на втором месте по употреблению стоит «гонение». Согласитесь, что высказывание «меня/его совсем затравили в офисе» звучит актуальнее фразы «меня/его подвергли в офисе гонению», которая кажется очень пафосной. Слово «гонение» уходит «на покой» из активного словаря нашего современника. Оно не только не монтируется в речи со словами «офис», «менеджер», «школа» и «институт», но и возвышает жертву киббер- или офисной травли, помещая ее в ряды мучеников, пострадавших, например, за христианскую веру или за политические убеждения. С одной стороны – это хорошо — жертвам травли и гонения действительно следует повысить свою самооценку, но возникает вопрос: «А дальше-то что им делать?». Обращаться к юристам и начинать «дело о клевете» (см. Законы)? Но любой юрист вам скажет, что чрезвычайно трудно установить факт подлой клеветы или оговора. Кроме того, клевета – одна из многих «личин» моббинга. Клевета никогда не появляется одна – она всегда под ручку с «намеренными действиями, причиняющими беспокойство», «враждебными актами», «агрессией», «притеснением», «оскорблениями», «действиями досаждающего характера», «нападками», «помехами», «наездами», «дискриминацией». Для всех этих действий в английском языке есть слово «харассмент» (harassment) – притеснять, приставать, преследовать. Многим хорошо известно понятие sexual harassment – сексуальное посягательство на работе, которое может стать одним из условий для возникновения моббинга на рабочем месте (см. cтатью «Причины, условия и признаки моббинга на рабочем месте» ). Sexual harassment — это уголовно наказуемое деяние. Само слово «харассмент» в составе словосочетаний указывает на действия, которые могут преследоваться по закону: act of harassment (акт агрессии, приставание, враждебное действие); engage of harassment (оскорблять, притеснять); harassment of subordinates («дедовщина»); racial harassment (преследования по расовому признаку); telefone harassment (телефонное хулиганство). Для каждой из этих противоправных действий есть соответствующая статья закона. А все вместе они являются признаками моббинга. Вот и получается, что доказать американский «харассмент» значительно легче, чем русскую клевету. Замечательное начинание — проводить тренинги для учителей в Москве по предотвращению буллинга. Однако, очень хочется, чтобы на помощь учителям, администрации школ, самим ученикам пришел Закон против моббинга/буллинга. Пока же это только малознакомые слова, обозначающее очень печальные для школьников события с далеко идущими последствиями. И хотя, спустя два года после того, как я впервые услышала эти слова, поисковая система выдает уже десятки страниц с упоминанием слов «моббинг/булинг», в социальных сетях, да и в реальной жизни, люди по-прежнему восклицают: «Это настоящая травля! Это сущая клевета!» и почти никогда не доводят дело до суда. Что поделать — слово «травля» неистребимо, как неистребимо само явление. Но я уверена, как только появятся в активном словаре современного человека, говорящего на русском языке, эти варваризмы, мучители вздрогнут и присмиреют, хотя бы на время, пока не будут приняты антимоббинговые законы. Я ратую за сохранение русского языка, но, тем не менее, предлагаю ввести понятия моббинга и буллинга в законодательные акты. А для того, чтобы это сделать, необходимо разработать лексику, которая будет разъяснять преступные действия, подобно тому, как делает это в английском языке слово «харассмент».
Предлагаю для начала вспомнить пока только существительные, обозначающие характеристики работающего человека, систему служебных отношений на рабочем месте и характеристики его преследователей, которые готовы ради своей цели оболгать и очернить человека, превратив его достоинства в недостатки. На помощь мне пришел «Большой толковый словарь русских существительных» (под общей редакцией профессора Л.Г.Бабенко) (Москва:АСТ-Пресс, 2005, Глава 38 «Социальные отношения»). Я распределила эти существительные по рубрикам, которые позволят составить возможные образы жертв моббинга, образы самого моббера, и укажут на признаки (даже косвенные) действий, подпадающих под определение моббинга/буллинга.
Жертвой моббинга/буллинга может стать
В результате моббинга/буллинга, каждый из этих работников без всяких доказательств, на основании одних только ложных сведений, подтвержденных сотрудниками, может быть обвинен своими мобберами в том, что он:
А вот из каких существительных складывается обобщенный образ мобберов:
Действия этих мобберов не возможно себе представить без зачинщика, инициатора, которым, как правило, выступает руководитель, который чужими руками таскает «угли из огня», пытаясь сохранить лицо при моббинге, а на самом деле он:
Существительные, характеризующие действия мобберов по отношению к жертве моббинга и по отношению к своему начальству — зачинщику и подстрекателю моббинга/буллинга:
Все это стало возможным из-за
Это были существительные. Теперь дело за глаголами и за действиями тех, кто способен остановить мобберов и предотвратить моббинг, приняв антимоббинговые законы.
.png)
