МОББИНГУ НЕТ

Христос на физкультуре

17.11.2017

Что переживает ребенок, которого травят одноклассники и учитель? Это чувство горя впечатывается в наш мозг, и, даже когда мы становимся взрослыми, мы во всех подробностях можем вспомнить тот день, когда нас унизили. Поэт и журналист Марина Алексеева продолжает делиться с сайтом рассказами о своем трудном и счастливом детстве в Ялте. На сайте уже опубликован ее замечательный рассказ «Стихи и сигареты».

***

В Ялте, в одном из ее горных жилых районов есть маленькая церковь. Не каждый ее найдет. Для этого нужно выйти на обводной дороге и спускаться вниз параллельно одному из арыков — старых татарских стоков для дождевой воды. Особенно классно это после дождя, когда вода с гор несется по арыкам вниз. А можно пустить корабль и бежать за ним. Я всегда делала так по дороге в школу.

Тут, в горах, годами ничего не меняется. Вода по проложенным для нее «каменным венам» бежит меж одноэтажных домиков с разноцветными — красными, желтыми, голубыми и зелеными — крышами, меж заборами, за каждым из которых сад с абрикосами и инжиром. И так — до самой церкви.

Она кротко пристроилась среди этих домов, будто нет в ней ничего особенного. Ну тоже — просто такой себе домик. Просто живет в нем не человек, а Бог — надо же и ему где-то жить. Белые стены, голубая крыша, а вместо флюгера — крест. Бывают и побогаче дома. Но тут очень уютно. Кажется, глянешь за забор, а там — Христос стоит на стремянке и собирает яблоки в ведро, или сгребает с земли граблями оранжевые листья.

— Осень пришла! Да? — крикнешь ему.

А он помашет тебе вслед рукой и немного грустно улыбнется — мол, и лето ушло, и ты туда же — все вы бежите куда-то. И тогда ты вернешься, зайдешь внутрь.

Внутри церковь тоже очень маленькая. Тянешь за холодное чугунное кольцо тяжеленную старинную дверь. И попадаешь в малюсенький узенький коридор, по обеим сторонам которого друг напротив друга две двери. «Не входить! Строго запрещено!», — написано на обеих. Но мне всегда это читать смешно. Я-то знаю, что за ними. Как никто другой. Знаю каждую трещину на полу, на оконных рамах в засохшей масляной краске. Даже из Москвы я могу легко перенестись внутрь. Потому что когда-то запретительной таблички на этих дверях не было. А были там наши раздевалки – слева мальчиков, а справа девочек, где мы переодевались на физкультуру. Просто церковь эта была спортзалом нашей школы.

Да, было так.

И я и сейчас, попадая внутрь нее, вижу наш класс. Вижу доски пола, выкрашенные темно-бордовой краской цвета засохшей крови — почему-то в Советском Союзе этой краской очень любили красить полы. Вижу низкие длинные голубые скамейки по стенам. Я вижу, как мы средь лучей, пронзающих зал через огромные церковные окна, бежим традиционные десять кругов по залу в разноцветных трениках. Димка, самый малорослый и ушастый двоечник в классе, в фиолетовых из тонкого трикотажа, сильно растянутых на коленках; Аня — круглая отличница и пианистка, о которой все знают, что родители бьют ее ремнем за двойки — в красных импортных спортивных штанах с белыми штрипками; Толик — главный хулиган школы с вечной ухмылкой на круглом и добром лице — в зеленом шерстяном трико в обтяжку, которое делает его ноги тонкими и узловатыми, как у лошади. Моя подруга Оксанка в шортах цвета фуксии, у нее есть большой черный лабрадор… Мы бежим и бежим по кругу. А теперь — галопом! А теперь — вприпрыжку! А теперь — трусцой!

В такие моменты я была даже счастлива. Но до них надо было дожить. Дойти через этот маленький узкий коридор с двумя дверями друг напротив друга — нашими раздевалками.

А это было непросто. Потому что я ничего не сказала про свои гамаши. А они… Самые стремные гамаши в классе были у меня. Коричневые, шерстяные, заштопанные во всех местах, на коленях они свисали, как пережившая не одну свадьбу гармонь. Но, самое ужасное, с осени до весны я носила их поверх трикотажных колгот. Другой одежды утеплиться у меня не было. И поэтому перед физкультурой следовало снять с себя и гамаши, и колготы, а затем одеть на голые ноги просто гамаши и идти заниматься. Но в том-то и был самый ужас.

Потому что под колготами находились трусы. И просто ничто — ни мое пальто, купленное мне бабушкой в первом классе, и к четвертому не сходившееся на груди, ни сшитый мне бабушкой из поношенной каракулевой шубы капор — ничто из этого не делало меня более смешной для одноклассников, чем эти проклятые трусы. Их бабушка шила мне из простыней, просто вырезая по выкройке и вдевая резинку. И вот когда в этой раздевалке я оставалась в этих трусах, начинался шабаш. Стоило мне раздеться, девочки с радостным визгом выставляли меня за дверь, и крепко подпирали ее изнутри, чтобы я не могла вернуться, пока меня не увидят мальчики. Так что вбежать в раздевалку и быстро надеть свои гамаши я успевала только перед самым началом урока.

Однако, раздевалка была лишь чистилищем. Ад начинался на самом уроке, сразу после разминки. Ведь там меня ждала встреча с учительницей физкультуры. И если дети просто смеялись надо мной, она-то ненавидела меня по-настоящему. И было за что, конечно: я была самой последней по физкультуре в классе. 

В центре церкви теперь аналой. За ним — огромный красивый иконостас. Свечи тихим светом освещают красивого доброго Христа в белом с распахнутыми руками: хозяин дома рад тебе, идет навстречу, чтобы обняться.

Но в тот день на этом месте стоял, конечно, не аналой. А ужас всей моей жизни — физкультурный козел, на высоких металлических ножках «с копытами». Все выстроились в очередь. Первый, второй, третий — мои одноклассники ловко перелетали через козла, когда, наконец, дошло дело до меня. Я побежала. И остановилась. Потом побежала и сшибла козла. Потом побежала опять и вскочила на него…

Учительница физкультуры наблюдала за моими потугами с нарастающей ненавистью. Но снова и снова требовала прыгать. Она что-то выкрикивала, обсмеивая каждую мою неудачную попытку. Все смеялись.

В какой-то момент я совершенно отчаялась, что у меня получится хоть что-то. Я заплакала и, развернувшись, пошла из зала, как вдруг… Сзади я услышала тихий, почти шепотом, голос учительницы.

— Сопля! — тихо сказала она. — Прыгай, мразь!


***
Почему я помню этот миг, как сейчас?

Бывало ли с вами подобное? Когда время и пространство становятся не такими, как минуту назад? В голове закипело что-то очень горячее. Воздух словно превратился в кисель, тормозящий любое движение, убивающий звуки.

Я повернулась и медленно побежала. Пол цвета крови превратился в раскаленные угли. Что-то кричали одноклассники. Но я уже не видела ничего. Кроме козла, который стоял посередине зала, и учительницы за ним, беззвучно раскрывающей рот…

И вдруг случилось невероятное. Добежав до козла, я взлетела. На секунду — но это было со мной, я стала невесомой.

Но только на секунду. Как только я перелетела через козла, вес будто вернулся ко мне в двойном объеме. И, широко распахнув руки и ноги, я слету всем этим весом водрузилась на учительницу физкультуры, крепко обхватив ее при этом руками и ногами. Шанса увернуться у тетки не было. Поэтому по инерции она обхватила меня и, со мной на ручках, медленно побежала задом прямо в царские врата. Куда мы через несколько секунд с грохотом и ввалились. Она — на спину, и я — на ней верхом.

Класс залился диким хохотом. От смеха дети валялись на полу.

Я и сейчас слышу его — этот смех. И сейчас, поднимая голову в церкви, я вижу: прямо над аналоем, на огромной иконе, весь в белом, запрокинув голову, хохочет Христос. Вытирая слезы, он машет: иди уже, мол, ладно, знаю, что тебе пора бежать. Я поднимаю руку на прощанье и выхожу.

Если дальше продолжать идти вниз по теченью арыка, придешь в город. Теперь дорога становится шире, а домики разбросаны сильней. Ниже будет старинный парк-кладбище с замшелыми могилами, на некоторых из которых можно разглядеть имена. Как раз рядом с кладбищем дом, где жил ушастый Дима — он умер несколько лет назад от инфаркта, перепив паленой водки. Немного поодаль — бежевая пятиэтажка, их называют тут «грузинки», в которой живет Аня — она не сделала карьеру пианистки, как мечтали ее родители, зато родила пятерых детей. Вдали на холме виднеется зеленая девятиэтажка Толика — он как раз недавно вышел из тюрьмы и, говорят, удачно женился. А последним будет дом Оксанки — она вышла замуж в Америку и теперь живет неподалеку от Белого дома. Ну а потом ручей из арыка вольется в речку. В Ялте она одна. Осенью и весной — бурная и полноводная, летом пересыхает.

Местные зовут ее Вонючкой.

Но если идти по ней, никуда не сворачивая, точно придешь к морю.

Другие статьи
У жертвы, насильника и свидетеля одинаковая картина мира
Психолог Людмила Петрановская в интервью сайту mobbingu.net рассказала о том, почему опасно игнорировать травлю в подростковой среде и о том, как помочь ребенку в ситуациях моббинга/буллинга.
Зачем мы помогаем унижать себя?
Как перестать доказывать своим обидчикам, что ты не тот, кого они в тебе видят? Как не тащить за собой во взрослую жизнь груз обид и унижения, полученный в подростковом возрасте? Как отказаться от статуса жертвы?
Не садись в машину, где двое, или Как научить девочек давать отпор
Как научить ребенка создавать "отрицательные модели", чувствовать опасность , избегать опасных ситуаций и противодействовать агрессии. Как выходить из сложных ситуаций. Как научить девочек противостоять насилию. И как установить с ребенком такие доверительные отношения, чтобы он не боялся поделиться с родителями любыми своими проблемами и горестями.
Школьная травля: анализ социальных факторов
Некогда я спорил в ЖЖ о влиянии капитализма/социализма на распространённость такого отвратного явления, школьная травля — системные издевательства над каким-то из учеников в классе (или буллинг, от англ.bully — хулиган, драчун). Тогда у меня аргументы было в основном косвенные и разрозненные, а сейчас есть прямые
20.3.2020
Люди, которых затравили в Интернете. Насмерть
В интернете можно найти друзей или врагов. А еще тут можно найти людей, которым, в общем-то на тебя наплевать, но они с интересом присоединятся к твоим врагам. Подумаешь, двухсотый лайк под фразой “ты жирная” или пятнадцатый остроумный совет “убить себя ап стену”. Ничего же не будет
15.3.2015
Рейтинг чучела
«Кто ее любит??? Никто!», «Я изнасилую тебя в рот ногами и сниму это на камеру!», «Я умираю. Скатываюсь по стене и ору в подушку о помощи».
15.7.2015
Подросткам - о кибермоббинге: рекомендации
Кибермоббинг: формулировка. Описание. Причины. Выходы.
20.11.2020